Азалия Балгазина
"Женитьба" Николая Гоголя, реж. Максим Соколов, Стерлитамакский башкирский драматический театр
В башкирском Стерлитамаке Максим Соколов, режиссер из Санкт-Петербурга, со своей постановочной командой (художник Анастасия Юдина, хореограф Екатерина Культина) поставил спектакль «Женитьба» по пьесе Гоголя. Режиссер, взяв русскую классическую пьесу середины XIX века для постановки, переформатировал и переиначил в ней почти все.
События в спектакле разворачиваются в традиционной, кастовой Индии в наше время. Имеются два сценических пространства, между ними в центре стоит пропускной пункт в виде электронной рамки-металлоискателя, означающей ситуацию границы, перехода. Перед зрителями, размещенными на сцене, развернуто пустое пространство с белым пляжным песком. На втором плане, за рамкой, с двух сторон - микрофоны, ударные установки, а в проеме рамки виднеется пустой зрительный зал с одним зрителем — гигантской скульптурой Ганеши и повисшей над ней завесой, похожей на огромное белое облако. Надо сказать, что это объемное, колышущееся облако является акцентом не только в оформлении спектакля, но и ключом-разгадкой к режиссерскому языку. Спектакль начинен пародийными музыкальными и танцевально-пластическими номерами в стиле кабаре, американского шоу «Surprise», индийских фильмов, репетиций музыкальной группы и проч., что придает ему доброе ироническое звучание и смешливую притягательность.
Главный жених Подколесин (Марат Зубаиров) напоминает скорее дауншифтера, ушедшего с головой в индийские духовные практики, чем серьезного надворного советника. Телодвижения медлительны, интонации - вялые и скучные, он то и дело встает в асаны. Ему ничего не надо от жизни, он будто уже познал истину. Чувствуя себя абсолютно свободным, он лежит у кромки океана, созерцая облака.
Его размеренную жизнь нарушает друг Кочкарев (Ильфир Баймурзин) с «idée fixe» женить его. Извиваясь, нашептывает, уговаривает, тормошит уснувшее тщеславие Подколесина: пора жениться, да и невеста не бедная. Для Кочкарева, игрока и интригана по своей натуре, вся эта затея с женитьбой друга — веселое развлечение, блеф, не более. И Подколесин, поддавшись ловким уговорам, соглашается на эту сделку. Интересы совпадают, невеста Агафья Тихоновна (Айсылу Фазылова) в это же время ищет подходящую кандидатуру через сваху Феклу Ивановну (Физалия Рахимова). И блуза Агафьи с призывом «Make love» как подпись ко всей этой кампании. Сваха с синим лицом — а-ля Шива, больше похожа на космодиву Плавалагуну из «Пятого элемента» Люка Бессона. Вроде общего материнского начала и для невесты, и для жениха. Но по ходу спектакля, складывается впечатление, что и она такой же тайный агент некой преступной группировки. Другие кандидаты в женихи — экзекутор Яичница (Ильгиз Акимбетов), отставной пехотный офицер Анучкин (Расиль Сынбулатов), моряк Жевакин (Рафик Хасанов) и гостинодворец Стариков (Рауиль Галин) одеты в офисные костюмы с галстуками. Кроме Яичницы - тот в бронежилете. Особенно трогательным из всех женихов режиссер создал моряка Жевакина. Под грустную мелодию, на фоне облака и падающего снега Жевакин горько рассказывает про свое хроническое невезение, напоминая несчастного «маленького человека» из гоголевской «Шинели».
И вот с этого момента спектакль начинает приобретать минорную интонацию. Режиссер снимает сатирические маски с персонажей, и обнаруживается, что все женихи безнадежно одиноки. Живут мечтами и грезами, лелея свой придуманный образ будущей жены, цепляются за этот брак больше, как за утешительную иллюзию — не остаться в одиночестве. Смотрины завершаются этакой «пляжной вечеринкой», все дурачатся, танцуют, и невеста, все больше и больше заводясь, вдруг закричит: «Пошли вон, дураки!» И далее - удивительно красивая и нежная сцена — обещание любви. Подколесин и Агафья на белоснежном песке выкладывают сердце из лепестков алых роз, робко смущаясь друг друга. Кажется, что потянулись, согласились, но...
В спектакле есть два, на первый взгляд, второстепенных персонажа: Степан, слуга Подколесина (Револь Гималов/Айдар Зарипов) и Дуняша (Альфинур Газимова), девочка в доме Агафьи. Оба в черных спортивных костюмах adidas, в некоторых сценах у Степана на голове чулочная балаклава, в руках «пистолетик», у Дуняши — кокошник, а на лице черная повязка мусульманского никаба. В одном из эпизодов они показывают пластический дуэт – пародию на балет «Лебединое озеро». Происходит это на пляже, под «магнитофон», и вспоминается, что, как ни странно, именно на европейских пляжах в его пестрой оголенной массе, можно увидеть такие «тепло и темно» одетые пары. В своих черных одеждах, они как «черные лебеди» в балете олицетворяют зло. Их молчаливое и равнодушное присутствие на сцене настораживает. Приходит понимание, что пока наши герои не могут разобраться в своих чувствах и желаниях, эти двое сошлись и затевают какой-то свой тайный заговор против всех. В заключительной сцене, когда обнаружится, что жених сбежал, Дуняша отдает Агафье свой никаб, и под культовую песню «Show must go on» невеста обреченно закроет им свое лицо.
В столь неожиданном финале, режиссер вывел спектакль на территорию злободневности. Используемые режиссером приемы нарочитой эклектики позволяют ему выразить свой взгляд на происходящее в мире и обществе, когда смешалось и перепуталось всё и вся. В продолжающуюся эпоху постмодерна, когда полным ходом идет неуправляемая глобализация, миграционный кризис, и как следствие этого: нации, культуры, конфессии, философии и т.д. сливаются и ассимилируются друг в друге, аутентично русской «Женитьбы» уже быть не может. Кажущееся нелепыми в своем сочетании кокошник с никабом на Дуняше — яркое, карикатурное тому подтверждение.
Россия в одном из своих архетипов — «вечной невесты» в «бабьем царстве» все никак не может определиться с выбором собственного пути развития, образно говоря, «женихом». Она находится в перманентном состоянии «женитьбы». В том самом пограничном и переходном, так как «жених» либо сбежал, либо его нет, или он уже занят, либо она все ищет, сомневается, выбирает, откладывая и откладывая счастливый день свадьбы. Нестабильность, нерешительность, отсутствие уверенности в завтрашнем дне порождают свои формы и способы ухода от реальности: мечты, миражи, иллюзии, утопии. В указанном переломном моменте спектакля, со сцены «улетает» на «небеса» надувной матрас – «розовый фламинго», как символ раздутых мечтаний. И это подтверждает мысль исследователя творчества Гоголя Юрия Манна, назвавшего интриги гоголевских пьес миражными. По мнению Манна, «миражность» и закольцованность передают сущность и свойства русской действительности. Однако, «витая в облаках» легко попасть под влияние типов, подобных Кочкареву, Фекле Ивановне, Дуняше и Степану, которые точно знают, чего хотят от мира и от каждого, в частности. И потому Подколесин своим «прыжком в свободу» вызывает все же уважение, но Агафья — жалость.
Азалия Балгазина родилась в Уфе. Окончила Уфимский педагогический колледж и Уфимский институт искусств. В годы учебы одновременно работала в Русском драматическом театре и Башкирском театре кукол. В 2003-2011 годах работала редактором отдела "Культура" научного издательства "Башкирская энциклопедия", вела раздел "Драматическое искусство". С 2012 года главный специалист отдела информационных технологий и реставрации особо ценных документов Архивного Фонда РБ Центрального архива общественных объединений РБ. Работала заведующей музеем Башкирского театра драмы имени М. Гафури. [email protected]
