Ольга Шредер
«1825. Запрещённый роман», приключенческо-романтическая история Юлии Ионушайте по роману Александра Дюма. Кировский драматический театр имени С.М. Кирова. Режиссёр Захар Пантелеев
Загадочная Россия, белая и красная, точно вышивка на сорочке крестьянской девушки, словно кровь на декабрьском снегу. Страшная Россия, с дикими хищниками в лесах и членами тайных обществ при дворе императора, скрывающего лицо за маской. Россия, похожая на тревожный, прекрасный сон француза, вооруженного шпагой и готовностью покорять неизведанные земли, любящего сражаться и сражающегося, чтобы любить.
Спектакль «1825. Запрещенный роман», поставленный режиссером Захаром Пантелеевым и художницей Ариной Слободяник по пьесе Юлии Ионушайте, реставрирует образы из записок учителя фехтования Александра Дюма и превращает классику мировой литературы в современный, многогранный художественный жест.
Развернувшаяся на поворотном круге Кировского драматического театра история повествует о любовном треугольнике между молодым фехтовальщиком Франсуа Гризье (Евгений Моисеев), француженкой Луизой (Марианна Узун) и ее возлюбленным, графом Анненковым (Николай Худанин), присоединившимся к оппозиционным волнениям тайных кружков Российской империи. Одной из самых любопытных и интересных сюжетных деталей постановки являются мировоззренческие отношения представителей русских и французов. Мы можем вспомнить из истории Российской империи, что предпосылкой к движению декабристов послужил интерес высших сословий к идеям Вольтера, Жан-Жака Руссо и других философов-просветителей и писателей Франции, а также опыт русских офицеров, наблюдавших политическую жизнь европейских государств во время войны 1812 года. Спектакль показывает нам не только французское «примирение» с русскими реалиями, но и обратный процесс «переваривания» русским дворянством французских идей. И процесс этот актуализировался в работе над пьесой, в переосмыслении русским театром романа французского писателя.
Однако спектакль не ограничен историзмом сюжета, напротив, он предлагает зрителю найти что-то свое: зрелищные сцены сражения на шпагах или изящную хореографию; стильный минимализм декораций или их многофункциональность; классический сюжет или спецэффекты (тут вспомним розового медведя, «брызгающего» в воздух алую кровь конфетти!). В этом и заключается неоднозначность, исключительность спектакля «1825»: здесь нет готового четкого плана для полного понимания происходящего. Авторы спектакля осознанно и смело бросают вызов закостенелому рационализму, парируя вопросы логики находчивыми и зрелищными символами. Прекрасным примером концептуального и подвижного символа служит юбка главной героини, растущая и расширяющаяся, а, в конце концов, сворачивающаяся в пеленку новорожденного. И это новая вызывающая восхищение работа художника-постановщика Арины Слободяник и художника по свету Людмилы Еремеевой. Пластичные мозаичные ширмы позволили изменять окружающее пространство без смены декораций и дали простор для завораживающих экспериментов с освещением и фантазии зрителя. Подобное решение сыграло еще более эффектно, чем в «Пикассо», – другом не менее любопытном спектакле Захара Пантелеева.
Останется в зрительской памяти и игра актера Евгения Моисеева. Сложно представить, сколько сил, выносливости и настойчивости требуется, чтобы воплотить образ энергичного учителя фехтования, настолько блестяще владеющего шпагой.
Спектакль «1825. Запрещенный роман» придется по душе всем тем, кто любит литературный театр, но устал от одних и тех же классических образов. Иногда режиссеру стоит выйти за рамки традиций, чтобы открыть для зрителя новые точки для наблюдения и последующих размышлений. «1825» наполнен динамикой, страстью, молодостью и духом свободы, без которых искусство невозможно.
Ольга Шредер - студентка I курса факультета филологии и медиакоммуникаций ВятГУ, участница проекта "Пресс-центр "Первый на Вятке" (студенты-первокурсники в рамках проекта освещают происходящие в Кировском театре драмы события под руководством преподавателя кафедры журналистики и интегрированных коммуникаций Вятского университета Марины Карповой).
