Мария Бекк
«Говорит Москва» Юлии Поспеловой, реж. Ярослав Рахманин, Русский драматический театр имени М. Лермонтова, Абакан, Хакассия
Сентябрьская премьера - уже вторая работа режиссера Ярослава Рахманина в Абакане. Удивив зрителей постановкой по древнегреческой трагедии Софокла «Антигона», два года спустя он вернулся с пьесой молодого драматурга Юлии Поспеловой «Говорит Москва».
По словам самого автора, она едва ли могла подумать, что у этой пьесы будет сценическое воплощение. И действительно, написанная три года назад пьеса «Говорит Москва» успела возглавить шорт-листы ведущих драматургических конкурсов страны и стала важным событием в мире современной драматургии, но, тем не менее, остается не слишком популярной на театральных подмостках. И неслучайно: пьеса написана по книге «Двадцать писем к другу» Светланы Аллилуевой белым стихом, текст пьесы настолько самодостаточен, что любое «обыгрывание» его артистами на сцене – исполнение, привычное в нашем понимании – с большей вероятностью загубит все скрытое автором между строк. И артисты в этом спектакле не играют, они рассказывают зрителям о том, что происходило с ними. Но это не значит, что на сцене в течение всего спектакля нет никакого действия.
Монотонный позывной сигнал Всесоюзного радио – звук, когда-то заглушивший миллионы голосов, объявляет о начале спектакля. На декорации, использующейся как видеоэкран, появляются черно-белые кадры советских хроник. Они хаотично сменяются изображениями видных политических деятелей, охваченных огнем, и, наконец, изображением Сталина, который шутливо «показывает нос». В последствие этот жест станет символом необратимых изменений, а монстр с картины, пожирающий своих потомков, обретет человеческие очертания. Кровавая Луна в конце короткого фильма затмевает Солнце.
В спектакле, как и в пьесе, нет определенного места действия. Мы оказываемся в воспоминаниях главной героини, которые быстро сменяют друг друга. Место, которого нет, – декорация, созданная художником Еленой Подлесной. В пространство малого зала вписана высокая, почти глухая стена серого цвета с коричневыми деревянными вставками. У кого-то этот образ определенно вызовет ассоциацию с «железным занавесом» того времени. «Железный занавес» разделен на две части: левая – рабочий столик с телефонами вождя, а правая сама по себе уже является героем спектакля – это легко узнаваемый профиль с металлическими усами. Он заметен не сразу, но стоит только декорации раздвинуться, как нам трудно избавиться от навязчивого желания смотреть на него в течение всего спектакля, возможно потому, что он и сам будет время от времени наблюдать за всем происходящим, пока его глазницы, наконец, не станут пустыми.
На сцене появляются герои спектакля. На передний план выходит Сталин. Но мы видим не тот строгий образ вождя, который многим знаком из учебников истории. Фарит Загидулин прекрасно исполняет роль переполненного чувством любви и нежности отца; мы видим его глазами маленькой Сетанки, его хозяйки. Таким остается в детских воспоминаниях образ отца у каждого счастливого ребенка.
Главную героиню Светлану Аллилуеву в спектакле играют две артистки: одна – это повзрослевшая Светлана (Галина Архипенкова), именно ее монологи станут основным катализатором действия в спектакле, вторая (Кристина Злотникова) проживает каждый момент здесь и сейчас. Лишь иногда, когда их движения или звуки становятся синхронными, воспоминания и чувства сводятся к одному моменту в прошлом – он болезненно врезался в память ребенка навсегда.
Внутренняя трансформация героев в спектакле происходит постепенно. В начале действия Светлана с нежностью вспоминает:
«Он любил петь,
у него был отличный слух
и высокий чистый голос, а говорил, наоборот,
глухим и низким
негромким голосом.
Еще он любил спорт,
но только те виды спорта,
где нужен был меткий глаз...»
Так подробно можно хранить в памяти только воспоминания о самом любимом и дорогом человеке.
Постепенно образ Сталина в детском сознании вытесняет любящего отца. Эту трансформацию в глазах взрослеющего ребенка режиссер решил пластически через физическую «ломку» героя, больше напоминающую процесс обращения человека в оборотня. Не зря в начале спектакля в фильме возникает образ демона Бафомета, буквально повторяющего ту самую шутливую гримасу Сталина. «Что-то сломалось», – трижды повторяет взрослая Аллилуева для нас. С этого момента героиня больше не узнает своего «секретаришку». Теперь каждый звонок спецтелефона для нее будет тождественен появляющемуся на стене некрологу, тихо и внезапно исчезающему, как люди рядом. «Папа, я поздравляю тебя. Победа», – обращается героиня к огромному бетонному профилю человека, поздравляя его с победой над собой.
В спектакле Ярослава Рахманина Сталин умирает не своей смертью. Не смотря на то, что перед нами появляется надпись: «Ночью был удар», финальный монолог главной героини и эмоциональный накал создают ощущение насильственного прерывания жизни. Взрослая Светлана помнит свои ощущения тогда. Смерть отца стала для нее чем-то вроде освобождения. Ей казалось, что она убивает его этим чувством облегчения, а вместе с этим убивает в нем того зверя, Бафомета.
Высокая декорация с профилем Сталина, уходит на задний план и снова становится частью серой стены. «Это снова стало его лицо», - говорит в этот момент Светлана.
Мария Бекк - руководитель литературно-драматургической части Русского драматического театра имени М.Ю. Лермонтова (Абакан), выпускница театроведческого факультета Высшей школы деятелей сценического искусства "Школа Г.Г. Дадамяна".
