Анна Меркушина
«9 движений» и «Трепет штор»: про спектакли, главную роль в которых играет ваша комната
Дискуссия о необходимости живого присутствия актера и зрителя в современном театре, казалось, должна была разрешиться в период изоляции, когда единственной площадкой для творчества стал интернет. К этому театр оказался совсем не готов. Бесчисленные трансляции спектаклей — премьерных и архивных — стали быстро терять просмотры, едва удерживая зрительское внимание в борьбе с онлайн-выставками, онлайн-концертами и, наконец, Нетфликсом. Репертуар государственных театров мало изменился в период карантина: остались те же самые спектакли, читки пьес, лекции, но теперь — в формате видео. Особо продвинутые сделали спектакли в Zoom. Но опять же, используя площадку не как пространство для общения со зрителем, а как альтернативную сцену. По-другому на карантин откликнулись независимые театральные организации.
«Эпидемия чумы подарила нам «Декамерон», эпидемия холеры — Болдинскую осень, блэкаут в Нью-Йорке — хип-хоп. Теперь очередь за коронавирусом», — сообщает манифест Спонтанной программы фестиваля «Точка доступа». Кстати, Спонтанная программа стала первой инициативой, объединившей театральных художников, которые стали создавать свои проекты в диджитал-формате. Они не просто адаптируют живые спектакли под какую-то платформу или социальную сеть, а используют механизмы цифрового мира как театральные технологии. В итоге в моей фейсбучной ленте появились приглашения на инстаграм-перформанс, онлайн-вечеринку, виртуальную акцию, Zoom-импровизацию и даже в спектакулярное казино.
К этому моменту комментарии в фейсбуке уже перешли на крик: «Что в подобных проектах остаётся от настоящего театра?» На самом деле, самое главное – соучастие актера/перформера/художника и зрителя. Антон Хитров в статье на «Медузе» точно замечает, что «цифровой театр — ни что иное, как игровая коммуникация на расстоянии». Такие эксперименты отрицают пассивное потребление онлайн-контента (что предлагает любой экранный вид искусства) и создают ситуации взаимодействия создателей и пользователей, делая это даже с большим, чем в живом театре, художественным и технологическим разнообразием.
Самыми «попадающими» из всех экспериментальных постановок, которые я посмотрела за карантин, стали проекты, которые исследуют личное пространство зрителя — перформатизируют его повседневность. Этот формат, с одной стороны, отсылает к концепции site-specific. С другой, является «спектаклем на одного», индивидуальным опытом, действие в котором замыкается на личности зрителя. Наконец, является театром социально-ориентированным, который очень точно откликается на глобальное актуальное явление — самоизоляцию и помогает отрефлексировать обстоятельства, в которых мы оказались.
Расскажу про два таких «комнатных» спектакля, выстраивающих коммуникацию со зрителем достаточно традиционным способом – посредством аудио. Аудио-экспириенсы давно перестали быть шокирующими и антитеатральными для московской публики: спасибо «Импресарио» и Мобильному Художественному Театру, которые активно ставили и продвигали их в последние несколько лет. Именно они адаптировали для российской аудитории и новый проект Rimini Protokoll «9 движений». Это «ультракороткий аудиоспектакль для домашнего прослушивания», который, по словам создателей, за 7 минут превратит ваше пространство в театральные подмостки и даст возможность посмотреть на него с новой стороны. В спектакле-инструкции голос Петра Скворцова (в оригинальной версии — Штефана Кэги) даёт зрителю развернутые calls-to-actions. Представить, что вы — упругий мяч, который, оттолкнувшись от земли, вылетает в космос и видит себя как маленькую черную точку на земном шаре. Или, встав на стул, осмотреть своё пространство и в голове, как на видеопленке, прокрутить все последние перемещения по нему. Наконец, выйти на порог и спросить «есть кто дома?» перед собственной дверью. Финальное чувство после спектакля похоже на ощущение «заземления» после качественной медитации. Оно протягивается и за пределы аудиодорожки, когда зритель возвращается к привычным ему делам. В моем любимом подкасте «Ну пап» ведущий сравнивает опыт «9 движений» с советской утренней гимнастикой. Для многих это до сих пор не просто набор бодрых инструкций под музыку, а своеобразная терапия, помогающая настроиться на день. Интересно, как сейчас, в пик популярности медитативных практик формат расслабляющих аудиосеансов возвращается в нашу жизнь. И новый спектакль Rimini Protokoll, подражая им, действительно даёт отвлечься от карантинной рутины и «перезагрузиться» буквально за 7 минут. Однако механизмы этой перезагрузки — театральные, игровые. Задания Штефана Кэги легко можно представить частью занятия по актерскому мастерству: все они направлены на развитие воображения. Слушатель, с одной стороны, принимает театральный опыт как зритель, с другой — генерирует его как актёр, используя собственный творческий ресурс. Так, в пространстве спектакля закономерно происходит смена игровых ролей. Одно «но»: при этом вас не покидает ощущение банальности происходящего. Предсказуемый аудиоформат и четкие инструкции максимально разжевывают опыт, и поэтому дорожка не подводит зрителя даже близко к тому, что даёт ему взаимодействие со средой в том же самом «Remote Moscow» (променад-спектакль Rimini Protokoll о Москве). Это станет очевидно, когда через месяц после «9 движений» «Импресарио» выпустят новый аудиоспектакль «Погружение» для прослушивания в ванной. В нём игровая ситуация еще сильнее упрощается и полностью сводится к расслаблению: в течение получаса через похожие инструкции нам предлагают порисовать узоры на воде, посмотреть на пламя свечи, полежать под музыку с закрытыми глазами. Можно ли сказать, что опыт состоялся, потому что справился со своей главной «умиротворяющей» задачей? Наверное, можно. Остаётся ли эта задача хоть сколько-нибудь театральной? Большой вопрос.
Сложнее и в разы интереснее устроен «дрейф по квартире без актёров и в наушниках» под названием «Трепет штор» петербургской театральной компании «Перфобуфет». Это спектакль с доставкой: то есть поучаствовать в опыте вы сможете, взаимодействуя с предметом, который курьер доставит к вашим дверям в назначенный час. Этот элемент доставки театрального опыта — важнейший для спектакля. Во-первых, он ограничивает его во времени (вы должны вернуть предмет курьеру) и делает real-time. Во-вторых — даёт опыт взаимодействия с объектом из внешнего мира, что в период самоизоляции само по себе — событие. Объект, который будет на вашем пороге — рюкзак. Именно он становится своеобразным порталом в пространство спектакля. В рюкзаке вы найдете телефон с наушниками, конфеты, инструкцию и заранее выбранный вами предмет — зеркальце, фонарик или бинокль. В инструкции сказано, что на телефоне — аудиофайл, который нужно будет включить. Это единственная явная наводка для зрителя. Размытость инструкции, противоположная той, что я слышала у Rimini Protokoll, сразу вводит важную для этого опыта концепцию зрительской свободы, которая заявляется уже в прологе к действию: во время прослушивания дорожки делай всё, «как пойдет», предметом можно пользоваться «как хочешь», что делать с остальными вещами — «не знаем». Интуитивный выбор — выбор предмета, выбор способа общения с ним, выбор поведения во время спектакля позволяет каждому собрать свой личный опыт как конструктор из тактильных ощущений, звуков, запахов, воспоминаний. Если в «9 движениях» подключение к действию происходит через воображение, то в «Трепете штор» — через эмпатию. Ведь в аудиофайле, который включает зритель, не будет прямых вопросов и указаний. Там — голос создателя проекта Артёма Томилова, который ходит по своей квартире на Лиговском проспекте, прислушивается к скрипу пола, трогает корешки книг, смотрит в окно и рассказывает историю взаимоотношений со своей квартирой. Через некоторое время в его дрейфе появляется новое пространство, новые детали прошлого, новые герои и кусочки их жизней. Иногда в монологе возникают точки соприкосновения со зрителем — моменты косвенной интерактивности. Например, когда Артём заявляет, что квартира, по которой он ходил последние двадцать минут — это иллюзия. Или когда включает музыку. Или когда предлагает помолчать. Но ни разу не пытается сделать это бóльшим, чем история про него самого.
Что в это время происходит с вами? То, что вы считаете нужным. Чужая искренность в рамках спектакля рождает собственный отклик на произошедшее, и ты идёшь (как это сформулировал потом сам Томилов в нашем разговоре) — «чувствовать про своё». Мой дрейф по родительской квартире стал путешествием во времени. Комната, в которой я не жила уже несколько лет, говорила со мной на языке 16-летней девочки: цитатами из Маяковского, плакатами с Камбербэтчем, репродукциями Моне. Изучив всё настенное, я отправилась на балкон наблюдать за беззвучным диалогом соседской кошки с двумя голубями. Потом — в глубину квартиры. Музыка. Танцы в ванной. Танцы на кухне, переходящие в коридор. Корешки книг: потрепанная «Хижина дяди Тома» — школьная книжка мамы, разрисованные «Вредные советы» сестры, «Доктор Живаго» с загнутыми страницами — письмами Лары (все слова с корнем «люб» подчеркнуты карандашом)…
Открытая структура «Трепета штор», как это ни парадоксально, позволяет привязать спектакль к конкретным пространству, времени и человеку. Недаром команда «Перфобуфета» определяет его жанр как self-specific, по аналогии с сайт-спецификом рассматривая внутреннее пространство зрителя как еще одно поле театрального эксперимента. На последних секундах аудиодорожки, когда ты вынимаешь наушники и собираешь содержимое рюкзака, медленно возвращая фокус на собственное пространство, действительно начинается самое интересное – второй акт спектакля пройдет под голос, звучащий у вас в голове.
У меня нет сомнений в том, что диджитал-театр останется с нами надолго. И он будет интересным не только как явление, которое исследует само себя: задаёт вопросы о природе и границах театра. Он уже делает нечто более художественно ценное: даёт зрителю возможность войти в более тесный контакт с действительностью. Не создаёт новое artificial пространство, в котором должна работать прежняя театральная магия (ведь онлайн-спектакли будут продолжать ругать за «бездушность» и «неатмосферность»), а с помощью цифровых инструментов делает окружающую нас реальность новой формой зрелищности. И опыты Rimini Protokoll и «Перфобуфета» — отличные примеры того, что театр уже умеет это сегодня. Сегодня. А завтра спектакль в гаджете наверняка расскажет нам о завтрашнем мире больше, чем любая из чеховских пьес.
Анна Меркушина - студентка 1 курса Продюсерского факультета Школы-студии МХАТ (Мастерская Андрея Воробьева).
